Высокая аварийность. Почему правила движения и распределения жилья оставляют сироту без своего угла?

Когда в нашу редакцию обратилась жительница Бынег Фаина Храмкова, просившая похлопотать за своего племянника-сироту в вопросе предоставления жилья, границы этой истории представлялись мне предельно узкими. Казалось бы, есть молодой человек, который нуждается в поддержке государства, и есть само государство, которое не в состоянии обеспечить всех. На самом деле, история, рассказанная главными героями, получается многогранной и многоликой. Законы переплетаются с судьбами других людей, бюрократия – с благородством. Чтобы распутать этот большой клубок, нужно набраться терпения.

Андрею Саканцеву шел 12-й год, когда он остался без родителей. В сентябре 2006 года маму сбила машина (неподалеку от дома, по улице Октябрьской в селе Быньги), следом от сердечного приступа умер отец. Осиротевшего подростка взяла на воспитание семья тети: Фаина Анисимовна, оформив опекунство, приняла его в своем доме как родного. Когда парень достиг совершеннолетия, родня дружно взялась за строительство отдельного жилья. Новый дом решили построить по соседству со старым, родительским, который безнадежно устарел. Еще в 2009 году комиссия из БТИ оценила состояние строения в «66% износа». Родственники выбрали для Андрею лучшую долю, чем поселить в ветхом доме.

Строили всем миром, на свои деньги и на те средства, которые остались у молодого человека от родителей. Свою лепту внесло и государство: по областному законодательству детям-сиротам полагается единовременная выплата на ремонт своего жилья в сумме 100 тысяч рублей. Эти деньги тоже пошли на стройку. К настоящему моменту добротный брусчатый дом уже заведен под крышу и гордо возвышается над старшим «собратом».
Но возможности родни не безграничны, да и Андрей, которому недавно исполнилось 20, нуждается в своем жилье, что называется, здесь и сейчас.

- Проблема в том, что он не может быть признан нуждающимся в улучшении жилищных условий, не вправе быть поставленным на учет и включенным в очередь, - поясняет тетя. – Официально старый дом не признан аварийным, мы никак не можем добиться соответствующего решения. Оценка БТИ устарела, 66-ти процентов износа теперь мало, необходимо как минимум 75. А сейчас проверяющие пеняют и на стройку: дескать, не жирно ему будет и новый дом заполучить, и на квартиру претендовать?! Пока идут споры, время-то идет. По закону дети-сироты могут «занять» жилищную очередь только до 23-х лет. Пролетит 3 года – и Андрей «пролетит» с поддержкой от государства.
По этому поводу уместно сразу же привести комментарий старшего инженера отдела городского и коммунального хозяйства администрации НГО Ирины Хохряковой. По словам Ирины Андреевны, состояние жилья не вызывает сомнений у специалистов, проект акта о признании дома аварийным уже готов, однако пока он никем не подписан. Члены муниципальной комиссии, от которых зависит принятие решения, опасаются правовых последствий. Непонятно, что делать с земельным участком, на котором теперь находится не только старый дом, но и новостройка.

- Нужен порядок признания аварийным частного жилфонда, - считает Ирина Хохрякова, и в этом с ней солидарны первые лица мэрии. – Если идет речь о муниципальном жилье, проблем не возникает: после отселения жителей дома идут под снос, участки формируются и выставляются на торги. Как быть с частными владениями, большой вопрос.
Помощник Невьянского городского прокурора Давид Саркисян, комментируя ситуацию, разъясняет, что такая схема уже разработана на федеральном уровне. Сам порядок, в соответствии с разъяснениями Верховного суда, остается таким же, как и для муниципального жилфонда, а дальнейшая судьба аварийного дома и земельного участка определяется Жилищным кодексом. Дескать, муниципалитет вправе выкупить (в том числе и по решению суда) землю, принадлежащую гражданину.
Однако лично я позволю себе не согласиться с прокурорским мнением. Статья 10 Жилищного кодекса, на которую ссылается представитель надзорного органа, гласит, что изъятие земельного участка для муниципальных нужд (тот самый выкуп) возможен только в тех случаях, если собственник аварийного дома не выполнил требование чиновников о сносе или реконструкции в разумный срок. Если же дом, подлежащий сносу, будет своевременно разобран, то оснований для принудительного выкупа нет: участок остается за собственником. И уж если порядок закреплен федеральным нормативным актом, законотворческая инициатива муниципалитета лишена смысла.

Впрочем, признание дома аварийным вряд ли сослужит пользу для нашего героя. К сожалению, постановка на жилищный учет даже в качестве сироты не гарантирует сиюминутного предоставления новой квартиры. Как пояснили мне в местном отделе опеки и попечительства, в очереди на получение жилья сейчас состоят более ста жителей района, оставшихся без попечения родителей и нуждающихся в улучшении жилищных условий. Постановка на учет ведется при достижении ребенком 14-ти лет. 33 заявителя из этой очереди уже выросли до совершеннолетия. А темпы предоставления новых квартир не поспевают за взрослением сирот. Последняя прибавка, в количестве 12 квартир, состоялась два года назад, в доме по улице Ракетной. Ближайшая, из 10-ти квартир – только в следующем году, в запланированном доме по улице Дзержинского. На вторичном рынке жилье для таких категорий граждан уже не приобретается – таково решение областного министерства строительства, которое теперь ответственно за расселение сирот. Так что неизвестно, когда Андрей Саканцев, даже заняв место в очереди, получит свою жилплощадь.

- Мы и раньше обращались за постановкой на учет, - добавляет Фаина Анисимовна. – В 2009 году, когда Андрей вступил в права собственности на дом, в отделе опеки категорично заявили, что у него нет никаких шансов на новое жилье. Как раз поэтому мы и взялись строить дом. А признали бы его тогда аварийным, может, и очередь сейчас уже подходила, и не было бы этих вопросов, что делать со строящимся домом на участке.

Со стороны, действительно, складывается впечатление, что чиновники сознательно и коллективно затягивают процесс признания дома аварийным, чтобы молодом человеку исполнилось 23, и он уж точно не мог пополнить ряды очередников. Дескать, смогла же родня начать строительство, пускай сама и заканчивает…

Виновник – в стороне
В этой истории, на мой взгляд, важна и другая грань – то, почему Андрей остался без родителей. Сразу оговорюсь, что рассказы на эту тему (даже если ведутся для опубликования в газете) молодой человек воспринимает предельно спокойно. Конечно, ему неприятно вспоминать о событиях 8-летней давности, но уж если дело касается защиты его прав, тогда разговор должен быть максимально откровенным.
Как я уже отметил, мама Андрея погибла в дорожной аварии. Отец не смог пережить трагедию и ушел буквально следом. Справедливо возникают вопросы: какое наказание понес виновник случившегося ДТП, какое участие он принимает в судьбе парня, которого оставил без родителей?

Женщина погибла под колесами легковушки неподалеку от дома. Сентябрьским вечером ее не заметил на дороге водитель «ВАЗ-2115» - житель этого же села Александр Галышев. По данному факту следственные органы возбудили уголовное дело, однако вскоре оно было прекращено за отсутствием состава преступления. Пострадавшая сторона попыталась оспорить в суде вердикт следователей, ссылаясь на очевидные промахи. Водитель почему-то не был освидетельствован на предмет алкогольного опьянения, автомобиль, на котором был совершен наезд, после аварии быстро пропал. Все это позволило следствию списать вину на саму женщину: дескать, она сама была в изрядном подпитии и прилегла на проезжую часть.

Читаю постановление Невьянского городского суда, которое по сути заткнуло рот пострадавшим, и удивляюсь. «Что касается медицинского освидетельствования водителя Галышева А.В. на состояние алкогольного опьянения, то в настоящее время данный вопрос решить невозможно…», «Следственный эксперимент не был проведен, так как был не согласен водитель Галышев», «Автомобиль продан и место нахождения его неизвестно, хотя меры к его розыску принимались». По мнению суда, следствие объективно пришло к выводу, что водитель не мог предотвратить ДТП. Ни в трезвом, ни в пьяном виде. Такое вот следствие.

Впрочем, компенсации материального ущерба и морального вреда потерпевшим все же удалось добиться. В рамках рассмотрения гражданского дела суд обязал водителя выплатить 10 тысяч рублей в счет расходов на погребение погибшей и 250 тысяч рублей – в счет моральных издержек (хотя родственники настаивали на сумме вдвое больше). А.Галышев пытался оспорить свои обязательства, заявляя в процессе, что согласен оплатить 25 тысяч рублей, но областной суд оставил решение в силе. Такой исход пострадавшие приняли: тот факт, что водитель остался на свободе, вселял в них надежду, что за случившееся он заплатит хотя бы рублем.

С того момента, как решение вступило в силу, прошло уже более шести лет. Потерпевшим приходится чуть ли с боем истребовать каждую копейку и принимать очередной платеж как подачку. За это время должник (так и поворачивается язык назвать его виновником, но выводы следствия останавливают – Е.К.) оплатил меньше половины долга, то есть в среднем за месяц он перечисляет меньше двух тысяч рублей. Даже если бы у Андрея был свой дом, этих денег вряд ли хватило бы и на оплату коммунальных услуг…В службе судебных приставов ускорить процесс не могут: из официального заработка должника и так вычитается половина, а неофициальные доходы установить невозможно. И в этом вопросе государство бессильно помочь Андрею.

- Когда я при случае напоминаю этой семье, почему мало платите, Андрей меня все время одергивает: дескать, не надо унижаться, - добавляет Фаина Анисимовна.

Между тем, ускорив выплаты, должник вполне мог бы снять жилищный вопрос для пострадавшей семьи. При помощи родственников Андрей достроил бы новый дом и отозвал все свои заявления по поводу старого. Ничего лишнего от окружающих ему не нужно…

Евгений КОНОВАЛОВ
по материалам газеты "Местные Ведомости"