Безногого таксиста в невьянской деревне выгоняют из дома, в котором он прожил семь лет

Виктор Васильевич Южаков вызвался нас встретить сам. Ждал на чистой, выскобленной своими руками "девятке" на трассе, у поворота на свою деревню Конево, это в Невьянском районе. У дома хозяин выпрыгнул из машины, заскочил на низенькую самодельную тележку. Протезов у Виктора нет, слишком мало осталось от того, что было ногами.

Дом с виду вроде бы добротная изба. Внутри свежие, простые обои. За стеклом серванта – разноцветные сказочные звери и птицы из бумаги. Жена Виктора Васильевича плетёт оригами.

Виктору 65 лет, бывший шофер. Первую ногу потерял еще в 1999 году из-за атеросклероза. Через несколько лет ампутировали вторую ногу. Женился Виктор безногим. С женой Риммой познакомились лет сорок назад, вместе работали на базе отдыха. Она была почти начальником – заведующей складом. До загса прожили несколько лет, вырастили двух детей Риммы.

– Меня никто из родных не отговаривал: мол, не выходи за инвалида, – говорит нам Римма Леонидовна. – Сестра только сказала: "Я бы так не смогла". А я смогла! С двуногим не рассталась (смеется), а уж безногого как бросить?! А ведь по молодости всякое было: выпивал, да. Мне не нравилось…

– Да я же с получки только! – протестует Виктор Васильевич.

– Получка – это что праздник? Вы понимаете, что за повод такой – получка? – сердится Римма Леонидовна, вспоминая старые грешки мужа. – Сейчас у нас даже на праздниках нет алкоголя.

Виктор Васильевич продолжает рассуждать на алкогольную тему.

– Вот смотрю на некоторых мужиков в деревне: вечером пьяные, с утра опохмеляются... У меня никогда такого здоровья не было. И сейчас мне здоровье надо беречь. У меня цель есть потому что. Мне надо ещё лет пятнадцать… нет, двадцать лет прожить. Кредит надо отдать. Взял двести тысяч год назад: "девятку" купил, внучек в школу собрал и жене ещё вылечить зубы осталось. А как 65 лет мне исполнилось, кредит не дают уже. Мы тут всё посчитали, хотели другой кредит взять, чтоб этот погасить, так не дали!

На машине Виктор Васильевич иногда таксует – возит соседей до Екатеринбурга, Невьянска. Летом они с женой и внуками стоят на трассе с вёдрами черники и грибов. Римма Леонидовна ещё продаёт своих плетёных сказочных зверей. Одна поделка – 150 рублей. Всё заработанное, полученное в виде пенсии и "инвалидских", а ещё собранное на огороде Виктор увозит дочери и внукам. Дочь – мать пятерых детей, уборщица в Новоуральске с зарплатой в 10 тысяч. Мужа нет, алиментов тоже – брак был не зарегистрирован.

Главный кормилец Виктора Васильевича и всей его семьи – огород.

– У меня ведь сейчас мечта есть: виноград вырастить, мне ростки дали. Пойдёмте, я вам огород покажу.

Дощатый настил в огороде выскоблен и подметен. Снег укрыл тощую лозу морозостойкого уральского винограда, прислонённую к стене. Когда-то в юности Виктор два года работал водителем на стройке в Молдавии, республике роскошных виноградников.

– А в этом году я ещё арбуз посадил, – рассказывает Виктор. – Только рано сорвали, не дозрел ещё. Вообще ко мне, говорят, должна соцработница приходить, чтоб ухаживать за мной, в баню водить, помыться. Но ей платить надо больше тысячи. А зачем мне это надо? У меня жена есть, она и ухаживает. А я мужскую работу делаю, картошку копаю, чиню все. Вот смотрите, по этой лестнице я на крышу бани забираюсь, снег чищу.

Виктор Васильевич на одних руках по приставной лестнице забирается на крышу бани. Снег с крыши счищает сам.

В огород прибегает внук Коля. Застревает в сугробе. Кричит.

Коле семь лет, в школу не ходит. Задержка речи. Звуки произносит с трудом, тяжело подбирает нужные слова. В младенчестве его избил отчим. Отчима посадили.

– А ещё у меня мечта – Колю в армию проводить, чтобы всё нормально у него в жизни было, – вздыхает Виктор, слезая с лестницы.

Римма и Виктор – люди хорошие, правильные, работящие. Нет у них настроений безнадёги и унылости. И даже находят время и силы для творчества. Виктор мечтает увить виноградом деревенский огород. Римма плетёт из бумаги своих пёстрых сказочных птиц, потом возит их на выставки. И вроде бы всё делают правильно. Но вокруг них происходит какая-то сплошная катастрофа.

Младшая трёхлетняя внучка – инвалид. Лежачий. Несколько лет живет в одной из больниц Екатеринбурга. Из списка её многочисленных медицинских диагнозов обывателю понятен только один – тяжелое поражение центральной нервной системы. Врачи сказали, что это врождённое, бабушка и дед считают, что это осложнение от плановой прививки.

Старший сын, бывший рабочий-путеец, перенёс инсульт и тяжелую операцию, несколько лет не работал. Жена бросила, ушла, забрав двух детей. Василий и Римма помогали сыну, как могли, пока он, окрепнув, не устроился разнорабочим в Невьянске. Они всё принимают, как есть. Просто помогают дочери и сыну, и всё.

– Надо, чтобы учились они, – переживает Римма Леонидовна за внуков. – Я их уговариваю: только учитесь, ради бога, чтобы профессия нормальная была, это же ваше будущее!

– Учатся?

– Старшая на монтажника училась, бросила, говорит, – тяжело. Пошла в магазин подсобным рабочим. А вот средняя у нас молодец: и учится, и танцами занимается.

Из дома, который они с такой любовью обустраивают, Виктора с Риммой скоро выгонят. Потому что… это не их дом. Живут они тут на птичьих правах. Несколько лет назад Южаковы решили переехать из панельного многоквартирника (в деревне есть такие дома) в обычный деревянный дом. Потому что для инвалида жить на втором, третьем и так далее этажах – это угасать и лезть на стены от скуки в четырёх стенах. Какие там равные возможности! Ни пандуса, ни работы.

Семь лет назад в Конево продавали дом – нежилой, хозяева давно съехали в город, и он лет пять стоял пустым. Южаковы договорились с соседом купить его за сто тысяч рублей, по этой же цене продавали и свою квартиру.

– Квартиру мы свою продали, а дом так и не купили, – рассказывает Виктор. – Хозяин дома говорил: въезжайте, спокойно живите, пока я документы готовлю. Сложности какие-то с бумагами у него были. Потом он совсем пропал, перестал трубку брать. Зато сейчас, через семь лет, его дочь нашлась. Приехала к нам, стала требовать, чтобы мы заплатили за дом 950 тысяч рублей. "Или освобождайте!" Но откуда у нас такие деньги? Нам же говорили, что не будут поднимать цену!

Чтобы разобраться в ситуации, мы позвонили хозяину дома. Его зовут Андрей, работает дальнобойщиком.

– Да, мы договаривались, что я продам этот дом Южаковым за сто тысяч рублей, – честно объяснил он. – Обещал цену не поднимать. Но продать дом сразу не мог, потому что дочь была несовершеннолетняя, договорились подождать. А был постоянно в рейсах, заниматься этим было некогда. Потом разошлись с женой. Сейчас за продажу дома взялась выросшая дочь, я от этого отошёл. Она и подняла цену. Хотя я её попросил, мол, ты хоть до лета подожди, чтобы зимой людей на улицу не выселять.

Невьянские власти предложили Виктору и его жене, что могли: временный приют – избушку в соседней деревне, пустующее муниципальное жилье для фельдшера или сельского учителя. Когда появится в деревне врач, дом надо освободить. А пока, дескать, живите.

Виктор Васильевич сейчас стоит в очереди на получение жилья в Невьянске. Как инвалид. Очередь подойдёт через несколько лет.

– В городской квартире мне как в тюрьме будет. Сидеть, водку глушить да на кладбище собираться, – рассуждает Виктор Васильевич. – А тут в деревне – свобода! Пилу купил, лобзик, мебель делаю, огород по весне начну копать. И вообще хорошо здесь: на машину прыгнул, и я сам себе хозяин. Если не выселят…. А что сейчас мне делать? Я вот Грефу написал в Сбербанк, чтоб мне ссуду дали. Я всё выплачу в срок, правда! Но пока не отвечает никто...

ФОТОГАЛЕРЕЯ: Дома у инвалида, которого выселяют на улицу